– Евгений Сергеевич, Вас многие знают лично, еще большее число о Вас слышало. Регентами становятся и у каждого путь в профессию свой. Мне Ваша жизнь в какой-то мере известна, и я мог бы просто ее перессказать. Но пользуясь случаем, прошу сделать это Вас и вот как. Теперь спустя много лет после некоего начала вхождения в профессию что для Вас стало основным, а что добавочным?
– Основным стало регентство, управление церковной службой. Оно началось 30 лет назад. Моим батюшкой так остался протоиерей Владислав Свешников, но начинал я у владыки Питирима (Нечаева) в Брюсовском переулке в храме Воскресения Словущего. Там у меня был скромный мужской квартет, который довольно быстро развалился, но это хорошо, что развалился, потому что я научился учитывать свои ошибки. Тогда мне казалось, что я делаю все правильно, а оказалось, что нет.
– А что на втором месте?
– На втором месте – лепить таких же, т.е. преподавание регентам и певчим. Здесь у меня было несколько этапов. Первый этап – 1989 г., когда ко мне обратились мои же друзья, которые пели под моим руководством службы, обратились с просьбой научить их тому, что умею делать я сам. По квалификации они были такими же опытными певчими, как и я, но что-то я такое знал, чего они еще не знали. Так это и началось, и долго продолжалось в квартирном варианте. За неимением помещения приходилось заниматься дома. Потом в середине 1990-х гг. мы перебрались в колокольню Трехсвятительского храма.
Примерно с 2001 г. я получил это здание под курсы. К этому же времени у нас сложился костяк педагогов. Этот состав практически не меняется до сих пор. Среди них Ксения Валентиновна Оборовская, педагог по дирижированию, Марина Владимировна Поклак, педагог по богослужебной практике, Олег Вячеславович Мартынов, сильнейший специалист по истории церковной музыки, есть педагоги по обиходу, по сольфеджио. Текучки у нас нет и что характерно, что все педагоги, кроме отца Владислава и меня – это выпускники курсов, те, кто впервые проходили этап обучения здесь. От меня требовалось разглядеть в человеке способность любить людей и их учить.
И последний этап в преподавании – когда я получил предложение от ректора института «Содействие» войти в его состав на правах декана регентского и певческого факультетов. Говоря проще, мне был подарен юридический статус. Старое наше название «Православные регентские курсы» помнят люди, и оно как бы осталось, но статус у нас поменялся. Я всегда настороженно относился к людям, которые что-то открывали и сразу же называли «академия», «центр», «семинария». А ты сначала докажи, что ты академия и семинария, поэтому я назвал свое детище курсы и все. И теперь все понимают, что мы – это не просто «курсы Кустовского», а совсем другое дело. Но задача осталась прежней – выпускать людей квалифицированных.
– А годичная структура изменилась?
– Нет, и боюсь, что увеличить с года до двух не получится. Я думал об увеличении срока обучения до двух лет, но у меня ничего не получается. Не получается по внешним причинам: это означает увеличить вдвое помещение, количество педагогов. Даже сейчас занятия у нас идут фактически ежедневно. Но будь у меня идеальные условия, я бы остановился на двухлетнем сроке для регентов, а для певчих – год.
Третья моя стезя – это публикации. Еще в 1980-е годы я видел, как много приходится регентам и певчим делать вручную: переписывать какие-то чины, фиксировать то, что поется, но не записано. На каждом клиросе каждый делал свое. Так я начал с обиходных песнопений панихиды. Там я просто зафиксировал напев, который существует в Москве и все! Оказалось, что это всеми востребовано. Издание быстро разошлось, люди учились, сначала подпевали, потом пели самостоятельно. Тогда я еще ходил в Союз композиторов и платил одной работнице, которая набирала ноты, но не на компьюторе, а старым дедовским способом. А когда в 1990-е годы появились компьюторы и у меня появился свой собственный компьютор, то я освоил набор нот и стал делать публикации посерьезней.
– Какая из всех работ Вам дороже всего?
– Я ценю свои работы не за то, что я как-то проявил себя, а за то, что они отражают потребность и нужды людей. Но тем не менее я назову две крупные работы, которые я считаю самыми удачными:
1-я – учебник по осмогласию со схемами, потому что понятие схемы ни в одном учебнике не было отражено. Я имею в виду схему напева и до сих пор это является ведущим учебником во всех учебных заведениях Москвы, которые изучают осмогласие, включая свято-Тихоновский университет, кстати. Это уже о чем-то говорит.
2-я удачная работа – это серия книг, которые мы в шутку называем «пятикнижие»: пять книг, посвященных Триоди. Три из них посвящены Постной Триоди: воскресные службы, седмичные службы Великого Поста и Страстная Седмица. Две другие – Пасха и Светлая Седмица и праздничные службы Цветной Триоди. Это серия. Она выдержана в единой манере. А задачами являются: удобство работы с книгой на клиросе, предельно «разжеванной» для регента, потому что иногда Триодь молчит и не дает какого-то конкретного указания. Даже крупные богословы дают варианты истолкования того или иного места. Кроме того, если существуют, условно говоря, «музыкально канонизированные» напевы, то я обязан дать эти напевы. Отправить читателя-пользователя в конец книги в приложение, либо поместить контекст в основной текст книги. Вот пример.
Все знают, что на Вечерне Великого Пятка поется тропарь Благообразный Иосиф особым распевом, болгарским. Другим уже нигде не поют. Естественно, что все публикации, которые посвящены Страстной Седмице, содержат его. Но есть одна маленькая деталь: все публикации ставят его в следующий контекст – Бог Господь, а затем Благообразный Иосиф, Слава Егда снисшел и ныне Мироносицам-женам. Так? Но вся «фишка» в том, что на Вечерне Великого Пятка — это не три текста, а два. И без Бог Господь. Но это ладно, а регент, которому приходится проводить эту службу, начинает петь и видит, что нужно вместо Слава спеть Слава и ныне, потом судорожно перелистнуть куда-то еще, а я не поленился и поставил два тропаря друг за другом, как единый богослужебный тандем на этой вечерне. А в чине Утрени тропарь Благообразный Иосиф дается в нужном варианте.
– А что последнее из публикаций? И что находится в работе?
– У меня пошли хорошие отношения с замечательной творческой бригадой издательства Сретенского монастыря. Первый наш серьезный контакт – это тропарион. Они издали это в замечательном виде. Он по-прежнему хорошо расходится. Уже есть две допечатки. Второе, я только что сделал свою собственную редакцию Ирмология. Все мои идеи переделки Ирмология они приняли на «ура». Идей много, но все изменения по отношению к патриархийному изложены здесь. И то, что все регенты будничных хоров рисуют себе карандашом, я зафиксировал и привел здесь в тексте Ирмология. Здесь собраны все возможные припевы к тропарям канонов. Здесь же ссылка на авторитетное издание Патриархии, что это выдумал не я, а рекомендовано. Или, например, Богородичное приложение на буднях. Пользуясь нашими книгами, не понятно, как надо комбинировать святых, как их правильно титуловать, а здесь в Тропарионе можно сразу это распознать.
Знаете, у нас на курсах есть предмет и экзамен по нему, который уже «созрел» для того, чтобы быть публичным, чтобы его выносить на внешнюю оценку. Это обиход. Экзамен очень интересный на самом деле. Прежде всего увлекает форма экзамена, к которой мы пришли в прошлом году. Это действительно интересно.
Я очень высоко ставлю знание обихода, потому что это – язык богослужения. Я могу рассказать форму этого экзамена. Сначала студенты сдают первую половину экзамена. Они вытаскивают билет, в котором указана богослужебная книга и страница в ней. Сейчас это будет Цветная Триодь на церковнославянском. Они открывают и там находят цикл стихир. Скажем, на стиховне: три стихиры и на Славу и Ныне четвертая. Они должны по неразмеченной Триоди с листа провести с хором эти стихиры. Это первая часть – умение с листа читать богослужебный текст.
Затем студент берет 2-й билет и идет с ним готовиться. В чем заключается подготовка? В билете – подобен, просто написано, какой именно подобен. Он готовится сколько хочет – хочет 20 минут, хочет – час. Это неважно. Но что происходит? В классе находятся 4 студента консерватории, которые не знают подобнов. Это дело мне обеспечивает педагог хорового отделения консерватории Павел Антонов, который и руководит регентским факультативом. Наш студент должен с этими консерваторцами разучить подобен.
– За какое время?
– Дело вот в чем. Мы в процессе обучения студентов видим стиль их работы: на сколько каждый из них реагирует на ошибку, поправляет ее, слышит, если кто-то что-то не допонял. Эта методика у нас обкатана: скажем, 1-ю строку наживили на множественность текстов, чтобы разные тексты свободно пелись на одно колено. Это они должны делать без труда, потому что это им преподается.
Раньше мы много лет делали так: роль этих незнающих певчих выполняли сами педагоги. Но они знали подобны, а имитация незнания всегда оставляла тягостное впечатление. Поэтому, когда в прошлом году мы впервые пригласили студентов консерватории, которые совершенно не хотели сбиваться, делать вид, что не могут, не знают.  Исчезла эта условность. Наши студенты заработали в полную силу, а сами консерваторцы были в полном восторге и были ошеломлены результатом, им было интересно увидеть, что существует такая система, и мы по этой системе поем. Это экзамен по обиходу. Он происходит за два дня до экзамена по дирижированию.
– Как Вы относитесь к идее регентского клуба, где московские регенты могли бы встречаться, знакомиться, общаться, обсуждать проблемы, знакомиться с новинками книжного и нотного рынка и т.д.?
– Идея хорошая, не новая и упирается в следующее: нужно помещение и нужен человек, который будет стоять во главе всего этого, а именно будет составлять программу встреч, как это существует, например, в филармонии, где есть годовой план мероприятий. Надо знать, с какой периодичностью собираться и что будет? Будет ли это общение равных людей по принципу круглого стола, или по принципу мастер-класса –учитель и ученики, или это будет чей-то концерт или что-то еще? Этот ведущий определяет тип встречи и организует их: договаривается, созванивается, все координирует. Газета или интернетное издание может анонсировать такие встречи, обеспечивать обратную связь. Тогда эта вещь становится очень интересной.
Но у меня есть одна старая идея, которую я предложил одному хорошему человеку – отцу Максиму Козлову. Идея ему понравилась, он хотел ее пробивать, но с тех пор прошло года полтора и пока дело особо не сдвинулось.
– А в чем эта идея?
– Я занимаюсь в основном музыкой неконцертной, а богослужебной, а когда у нас возникают какие-нибудь мероприятия, связанные с богослужебным пением, то они, хочешь не хочешь, необратимо проводятся в жанре концерта, что, в общем, не соответствует действительности. Т.е. как можно оценивать клиросный хор или ансамбль, когда он выступает на концерте? Это может быть прекрасный концертный хор и никудышный клиросный богослужебный хор. И наоборот. В этом все и дело. Какие-то хоры могут гладко, точно спеть службу, а на концерте потеряться. Другие   к р и т е р и и!
И я задумал одну вещь, такая хулиганская немножко идея – фестиваль богослужебных коллективов, но видео-фестиваль. На этот видео-фестиваль, скажем, какой-то клирос высылает фрагмент своего участия в службе. Причем, это оговаривается, какой конкретно фрагмент: полиелей или еще что-то. Вот тут сразу будет эффект реальности, потому что это будет и взаимодействие с духовенством, и выстраивание тонального плана эпизода богослужения, т.е. то, что на концерте не передашь и в то же время, что является очень важным моментом в богослужении.
Далее. Скажем, существует база таких фрагментов, которую можно разместить в интернете и, используя которую, будут учиться люди. Вот что замечательно.
У этого видео-фестиваля будет существовать жюри или те, кто обладает правом голоса, а также те, кто будут делать отклики, комментарии, т.е. все желающие и заинтересованные. Все могут высказать свое мнение, оценить.
Можно сделать по номинациям: хор, ансамбль, псаломщик. Да, да, а почему нет? Хороший псаломщик может иногда провести службу и точнее, и лучше, и быстрее, чем иной хор.
– Хорошая идея.
– Да, но еще совсем недавно эта идея испытывала бы технические трудности записи. А сейчас на каждом телефоне или планшете есть видеозапись и только ленивый не сможет нажать на кнопку и не записать фрагмент службы, т.е. эта техническая часть решается сейчас просто.
Кроме всего прочего, я представляю православный гуманитарный институт «Содействие», частью которого являются наши регентские курсы. Я декан двух факультетов – регентского и певческого. Это имеет тоже некоторый авторитет. Но и, конечно, нам нужен и единомышленник-владыка. Это делу бы сильно помогло.
Беседу вел Евгений Тугаринов

Источник: Сайт Русского Православного Хорового Общества